От аромата кружилась голова. 

Айвор опустил руки – и ветер вновь изменил направление, низвергаясь с неба. Тимьяновые облака заколыхались и мгновенно разошлись вместе с землёю, открывая большую пещеру. Киллиан успел разглядеть масляный фонарь, дающий скудный свет, лежанку из одеял и гору каких-то тряпок… А затем кот вздыбил шерсть, вырос в три раза больше прежнего и сиганул вниз с бешеным шипением.

Кто-то закричал – нечеловечески страшно, а затем словно захлебнулся.

– Прекрасно, – кивнул Айвор невозмутимо, потом обернулся к компаньону, цапнул его за ворот: – А теперь твоя очередь! – и самым подлым образом швырнул в пещеру.

Киллиан только и успел, что ругнуться под нос, и кувырком покатился по дну. Да только вот тряпки оказались не тряпками.

– Фэй?!

– Кузен?!

Ранена она, похоже, не была, но вот испугана – сверх меры. А совсем рядом, в пятке шагов, выл и визжал, катаясь, клубок из двух сплетённых тел, ни одно из которых не было человеческим. Осколки масляной лампы хрустели под мощными лапами и крутыми боками.

– Цела?

– Да… Ох, кузен! – Фэй всхлипнула и вцепилась в плечи Киллиану. – Он меня трогал… трогал…

– Не бойся, – твёрдо сказал Киллиан, остро жалея, что нельзя достать пистолет и разрядить его в визжащий клубок, не задев Талли. – Я тебя вытащу.

Он помог Фэй подняться, затем подсадил её, чтобы она смогла ухватиться за руку Айвора, и лишь затем выбрался сам, цепляясь за стебли тимьяна, необыкновенно жёсткие и прочные. Внизу земля обваливалась под ногами, а ближе к поверхности становилась такой сырой и топкой, что там можно было бы завязнуть. Но, по счастью, небо оставалось чистым, а звёзды и луна, которая только начала карабкаться к зениту, давали предостаточно света.

«Ненастье миновало», – подумал Киллиан, переваливаясь через край и вытягиваясь на тимьяновом ковре. В боку слегка покалывало от недостатка воздуха; а голова кружилась, но вот как раз здесь усталость и напряжение были ни при чём.

Фэй сидела рядом. Айвор поддерживал её за плечи, но больше ничего не делал – не пытался успокоить или утешить, даже обнять не пробовал, вопреки обыкновению.

– Девочка не ранена, – произнёс он мягко и повёл рукой; звуки борьбы, доносившиеся из убежища колдуна, стали тише. – Шимус не сделал ничего не поправимого.

Киллиан сел, опираясь на руки. В бледном лунном свете Фэй точно светилась. Лицо у неё было мокрым.

«Её нельзя оставлять у Фоули, – снова подумал он. – Нельзя. После всего, что случилось… Но как сказать об этом?»

Айвор молчал и глядел в сторону; Киллиан мучился, подбирая слова. А Фэй вдруг расправила плечи, с силой растёрла бледные щёки – и сказала твёрдо:

– Кузен Киллиан, у меня одна просьба. Я хочу уехать в Дублин. Вы… ты поможешь мне?

Айвор продолжал улыбаться, глядя в сторону. Глаза у него были пустыми.

Киллиан глубоко вздохнул и взял Фэй за руку:

– Да, кузина. Конечно.

Убедить тётушку Мэган оказалось труднее всего. Не помогали ни посулы оставить на ферме наследство Конноров, ни клятвенные обещания заботиться друг о друге в Дублине, как подобает родственникам.

Конец спорам положил Айвор. Он тенью скользнул между спорщиками, прошёл через комнату и распахнул дверь, указывая на порог:

– Кажется, питомец Фэй притащил добычу. Большому котику – большую крысу?

То существо, чья кровь пропитывала сейчас деревянные ступени, действительно отдалённо напоминало крысу. Но в той же степени оно могло оказаться собакой, змеёй или хорьком – отвратительная химера с длинными когтистыми лапами, покрытыми чешуёй, узкой головой. Лишь ноги напоминали человечьи, но вывернутые коленями назад. Одежда напоминала ту, что носили другие работники на ферме.

Тётя Мэг прижала руки ко рту и отшатнулась, падая в объятия Калма:

– Что это, ради всех святых?

Айвор пихнул тело мыском сапога, и оно тяжело перевалилось через край доски, падая на ступень ниже. Багровые потёки на плотной древесине напоминали обычную грязь. Даже запах был не крови, а застоявшегося болота.

– То, что бывает, когда глупый человек плохо рассчитывает силы и замахивается на кусок, который ему не по зубам. Шимус пытался сделать своим то, что ему не принадлежало и использовал для этого силы, которые не мог обуздать, – ровным голосом объяснил Айвор. – То существо, которое вы прочили в женихи своей воспитаннице.

Мэган Фоули могла быть порою бессердечной, холодной и циничной, но глупой бы её не назвал даже откровенный недоброжелатель.

– Пришли мне из Дублина письмо, – попросила она, тронув Фэй за плечо, и ушла на кухню.

Вещи собрали тем же днём, а уехали на следующее же утро. Багажа набралось немного – всего-то саквояж да чемодан. Тётя Мэган собственноручно напекла в дорогу пирогов с разной начинкой, а на прощание крепко обняла воспитанницу, кажется, раскаиваясь вполне искренне.

Приданое, впрочем, по большей части оставили на ферме – на этом настояла сама Фэй.

– Всё же из-за меня Шимус умом тронулся, – вздохнула она виновато. – Тётушка права была – что мне стоило помолчать и подождать до осени, когда б он сам уехал? А после зимы, глядишь, и чувства бы поостыли.

У Киллиана на сей счёт было иное мнение, однако он промолчал.

Провожали до почтовой кареты всем большим семейством. Даже супруга Дугала, Кэйтлин, пришла с двумя дочками, сонными и попеременно зевающими. Это оказалась высокая, измученная усталостью, но улыбчивая женщина. Фэй особенно долго прощалась с нею – обнимала крепко и обещала непременно писать.

– Кузен позаботится обо мне. А там, может, место найду где-нибудь. Дублин – город большой.

– Вот это и скверно, что большой, – пробормотал Дугал мрачно, а жена улыбнулась ему, смягчая суровый настрой.

Талли, кажется, тоже бродил поблизости, шурша облезлыми кустами, но близко не подходил: с первой своей подругой он успел распрощаться ещё ночью. Фэй то и дело поглядывала в его сторону и теребила салфетку на корзине с пирогами.

– Он не пропадёт, – сказал Айвор тихо, когда почтовая карета наконец покатила по расхлябанной дороге, а семейство Фоули осталось за поворотом. – Кошки быстро вырастают.

– Знаю, – кивнула Фэй и нервно оправила завязки на капоре. Нив, сидевшая рядом, успокоительно погладила её по руке. – А я? Я ведь не пропаду в Дублине?

Киллиан посмотрел на кузину. Хотя денёк выдался пасмурный, а от серебристого света луны уже не осталось даже воспоминаний, снова казалось, что Фэй сияет.

– Тебе там понравится, – твёрдо пообещал он.

Глава 8. СЛАЩЕ ЯДА

С чужаками и странниками большой город неласков. А поздней осенью, в преддверии зимы, особенно. Даже бывалому человеку сложно отыскать здесь три вещи: безопасный ночлег, сытный ужин и работу по душе.

Впрочем, если крышей над головой и всевозможными деликатесами Киллиан без труда обеспечил драгоценную кузину, то подходящего занятия найти никак не мог. Никакие связи не помогли, хоть многие из прежних клиентов и готовы были пособить. Да только в шляпной лавке хозяин оказался скверный, часто колотил провинившихся девиц линейкой, и молоденькие запуганные продавщицы старательно прятали синяки на руках. На ткацкую фабрику работниц брали охотно и без рекомендаций, да только трудиться там пришлось бы с утра до ночи, на износ. Немолодая кружевница, родственница Уэни по мужу, с удовольствием наняла бы Фэй, но о деньгах там речи не шло – за хлопоты по хозяйству она пообещала платить секретами мастерства.

Словом, обрадовать кузину доброй вестью никак не получалось. И поиски так бы и не увенчались успехом, если б не компаньон.

– Радуйся и хвали меня, Флаэрти, – весело заявил он, в буквальном смысле сваливаясь на голову посередине улицы одним пасмурным холодным днём, таким туманным, что рыжий лис не увидал бы своего хвоста, если б обернулся. – Я нашёл место для нашей хорошенькой девочки.

Вот уж кому любое ненастье было нипочём! Притихли дожди, обратились ледяной сыростью; стали появляться на лужах прозрачные, леденцово хрустящие корочки; взлетел в цене хороший глинтвейн и глёг в пабах. Но Айвор даже не подумал сменить летящие шелка на что-то потеплей. Лишь изредка, например, как сейчас, накидывал он поверх сюртука или рубашки серебристо-чёрный мех неведомого зверя – исключительно для красоты.