У Киллиана как камень с души свалился. Хозяин керба оказался не колдуном, а обычным невезучим парнем, каких много приезжает в столицу, хоть и не все из них погоняемы злыми демонами.

– Легче лёгкого, – махнул рукой Киллиан. – Передайте мне имя керба, а я его избавлю от вас… То есть вас от него.

Грегор вздохнул так тоскливо, что мёд в горшочке должен был бы прокиснуть, окажись он хоть немного ближе.

– В этом-то и беда, добрый человек. Не знаю я имени этого керба, а керб себе вбил в голову, что я знаю. А теперь, чтобы ещё что-то приказать, я должен его по имени позвать… Но память как отшибло, когда я о камень головой стукнулся, – грустно закончил он.

Время, отпущенное Айвором, стремительно истекало.

– Значит, так, – глубокомысленно изрёк Киллиан, лихорадочно обдумывая решение. Ничего хорошего в одиночку не придумывалось. – Случай у вас сложный, я должен посоветоваться с партнёром. Вы сможете ускользнуть от керба и встретиться ещё раз со мною… скажем, нынче в полночь, у церквушки с голубым куполом?

– Той, что неподалёку, что ли? – задумался Грегор. – Пожалуй, что смогу. Скажу, что помолиться хочу, а керб этот страсть как молитв не любит.

– Договорились! – обрадовался Киллиан. – А теперь позвольте откланяться.

– Доброй дороги, – кисло вздохнул Грегор, кутаясь в замызганный плащ. – Вы уж только не бросайте меня насовсем, мистер из агенства.

Киллиан ободряюще улыбнулся, приподнял шляпу в знак прощания и степенным шагом покинул дом. Но, оказавшись на улице, тотчас бегом припустил по кустам – время, отпущенное Айвором, истекало, и керб мог вернуться в любой момент.

К счастью, небеса не обрушились, земля не разверзлась, плети ежевики не обратились в железные цепи, а зловещие демоны не спешили бросаться в погоню. Бежать до церквушки оказалось порядочно – Киллиан даже успел запыхаться, хотя дорога шла под уклон. Айвор же предсказуемо обнаружился на ступенях – чистый, свежий, ослепительно прекрасный… и распивающий эль в компании священника.

– Долго же ты, – мягко укорил фейри с видом воплощённой добродетели. – Я уже заволновался.

– Да? А мне показалось, что ты тут не скучаешь. Нашёл и занятие, – Киллиан покосился на кружку с элем, – и компанию, – взгляд, уже гораздо более тёплый, достался священнику.

– День добрый, – сонно кивнул священник, щурясь поверх кружки. Он был непозволительно молод – мог бы, пожалуй, прийтись самому Киллиану старшим братом – и голубоглаз, как истинный ирландец. Светло-русые волосы его вились так мелко и выглядели настолько густыми, что издали их можно было принять за странную меховую опушку пилеолуса. – Хороший у тебя друг, чадо моё.

– Вы бы так не говорили, если бы знали его получше, – машинально откликнулся Киллиан и поспешил прикусить язык, пока не разболтал лишнего. Но священник только рассмеялся негромко:

– Что ж, Добрые Соседи любят пошутить, но грех их за это винить – такова уж их природа… а ну-ка, сними чистую кружку вон с того колышка да налей себе эля, – указал он на кувшин, стоявший на ступень выше. – Да и присаживайся рядом с нами. Как твоё имя, чадо?

– Зовите его Флаэрти, – быстро ответил Айвор, не позволив компаньону и слова вставить. – Знакомься, драгоценный мой, это отец Франциск, который заботится о душах тех несчастных, что проживают в окрестных домах. Всё верно?

– Всё так, – благостно кивнул отец Франциск, продолжая сонно наблюдать за Киллианом из-под приопущенных ресниц. – Я так понимаю, вы двое хотите избавить мою паству от нападок демона из-за пролива?

– А он нападает? – поинтересовался Киллиан, послушно наполняя кружку элем. После первого же глотка язык немного защипало, в голове прояснилось, а тревоги отступили куда-то далеко за горизонт.

– Ну, как сказать, – вздохнул священник. – Серьёзно-то не обижает, видно, разумеет, что тогда его чугунным ухватом приласкают – тут люди простые живут, от дипломатии зело далёкие. Но по мелочи он народец обижает. У кого свежий хлеб пропадёт, у кого котелок с похлёбкой, у кого вилка, у кого ложка, у кого угля с полмешка. Для кого-то сие не беда, а кое-кто в слёзы кидается. У меня вон пропал горшок с мёдом, что мне сестра из деревни прислала. Но я-то не жалуюсь, мне, слава Всевышнему, голодать не приходится. А у Марты Драчуньи, которую из-за норова и так в жёны никто не зовёт, выкрал демон две расшитые рубашки и кружевную…

– …салфетку? – предположил Киллиан. – Белую такую, красивую?

– Да, да, – грустно закивал священник и в расстроенных чувствах даже отставил недопитый эль. – Половина её приданного. Марта всё грозилась вилы в сарае раскопать и демона ими меж ушей почесать. Еле отговорил её. Рубашки потом под порог подкинули, сплошь грязные, а салфетка так и сгинула. Словом, ежели вы, чада, демона прогоните, эдак только без лишнего беспокойства, вил, ухватов и Мартиных похорон, я буду премного благодарен.

– Премного – это сколько? – заинтересованно подался к нему Айвор.

– Горшок мёда и бочонок эля, – ласково ответил священник. – Приход у нас бедный, да и вообще стяжательством заниматься – нехорошо.

Айвор засмеялся:

– Видел, Флаэрти? Когда меня ещё так задешево покупали? Ладно, святой отец, спасибо за рассказ. Ступайте пока, а мы с компаньоном ещё побеседуем, – распорядился фейри, вальяжно растягиваясь на ступеньках, точно на самой мягкой перине.

– Только кувшин с собой не уносите, а кружки потом на колышки повесьте, – смиренно попросил отец Франциск, поднимаясь и отряхивая своё одеяние от налипшего сора.

Когда священник скрылся в церкви, Айвор покосился на компаньона:

– Рассказывай. Раз ты живой – значит, керба ты не видел. А хозяина?

– И видел, и слышал, – подтвердил Киллиан и вкратце поведал о том, что узнал от Грегора Кирка, а затем описал и его жилище.

Айвор не перебивал – слушал внимательно, поцеживая эль сперва свой, а затем и отобрав кружку у компаньона. Лишь однажды он нахмурился – когда Киллиан по памяти, как смог, воспроизвёл песенку керба. Глаза под угольно-чёрными ресницами полыхнули недоброй зеленью.

– И что ты думаешь? – спросил он наконец, когда Киллиан умолк. – Этот Грегор – хитрец, мудрец или лжец?

– А почему не простец? – обиделся Киллиан за бедолагу шотландца. – В такое положение каждый может попасть…

– Каждый? – хмыкнул Айвор и покачнул опустевшую кружку пальцем; та опасно наклонилась над выщерблиной в каменной ступени. – Не думаю. Слишком много несостыковок. Даже если бы я не слышал рассказа отца Франциска, то всё равно бы усомнился. Посуди сам. Твой Кирк утверждает, что не помнит имени керба, а следовательно, не приказывает ему. Однако сам керб ничего не смог рассказать о своём хозяине, а это подразумевает недвусмысленный запрет. Далее, деньги, которыми Грегор расплатился за постой. Это, ненаглядный мой, самое настоящее золото, только очень старое, старше, пожалуй, даже клада той ведьмы из зачарованного дома. Третье – свежая еда и приданное бедняжки Марты. Вопрос – как бы смог Грегор заполучить всё это, не знай он имени керба и не имей полной власти над ним? Да, и вот что ещё интересно. Песенку про баранью кость я уже слышал. В старой-старой сказке про людоеда, Дикого Скааха. Явно не наш знакомец керб, согласись.

Киллиан задумался. Компаньон излагал доводы гладко, но крылся в них некий подвох, который никак не получалось распознать.

– Получается, что Грегор – лжец… Нет, погоди, – мелькнула у него неожиданная мысль. – Если бы он был просто лжецом, который бы знал имя, но побоялся бы назвать при мне, чтоб я не украл его или, например, не напал бы первым, пока керб далеко, то сейчас демон бы уже настиг нас. Получается, что натравливать на нас своего слугу Грегор не намерен. Чего же он хочет?

– Догадываюсь, – загадочно улыбнулся Айвор. – Но тебе не скажу, чтобы ты не волновался лишний раз. Так или иначе, всё решится сегодня около этой церкви. А сейчас пойдём-ка домой. Нив наверняка уже приготовила обед, не надо обижать её невниманием. А вечером я объясню тебе, что говорить хитрецу, дабы он попался в собственную ловушку.