– Если проиграешь больше десяти фунтов, клянусь, я…
– Да ладно, я немножко, – подмигнул Айвор и прищёлкнул пальцами.
С потолка вдруг хлынула вода – сплошным потоком. Киллиан зажмурился… но, к огромному своему удивлению, не почувствовал ничего, а когда вновь открыл глаза, то Айвор уже сбежал.
Воды никакой, естественно, и не было.
Киллиан обменялся с Нив взглядами.
– Может, пирогу? – мрачно предложила она. – Свеженький, только из печки. Тёпленький, с корочкой, а внутрях ягодки. Мой батяня бы такое сроду в рот не взял, без мяска-то.
Невольно Киллиан рассмеялся:
– А я, пожалуй, возьму. Может, у камина посидим? Вдвоём.
– Это я завсегда! – обрадовалась Нив и зарделась: – Сейчас, того… пирожка и кувшин с молоком с кухни заберу, мигом!
В ту ночь Айвор так и не вернулся. Киллиан прождал ненадёжного компаньона почти до утра, сидя с книжкой у камина и любуясь попеременно то на языки пламени, то на свернувшуюся клубком на ковре и сладко сопящую Нив. Дождь за окном то утихал, то расходился сильнее, и звук напоминал шелест волн, лижущих песчаный берег.
Молоко было выпито, пирог – съеден, книжка – дочитана, огонь в камине угас, а фейри так и не появился.
Киллиан не помнил, когда заснул. А разбудил его уже далеко за полдень весёлый оклик:
– Собирайся, засоня! Мы едем в Дуан-Лэйр!
– Какой такой ещё Лэйр? – сонно пробормотал Киллиан, выпутываясь из целого вороха одеял, стащенных, кажется, со всего дома. – Я не… Айвор, отпусти мою ногу, я сам встану!
– Встанешь, встанешь, ещё и бегом побежишь, – рассмеялся бессовестный компаньон. Киллиан с трудом принял сидячее положение, болезненно щурясь на яркий полуденный свет; за окном, похоже, светило солнце – ни следа вчерашнего дождя. Айвор, по-прежнему босой, без сюртука, с веточками и листьями в спутанных чёрных волосах, расхаживал по гостиной кругами, хватаясь то за настольные часы, то за статуэтку, то за портрет, то за вазу, но ни на чём подолгу не задерживая внимание. – Дуан-Лэйр – та самая деревушка, о которой говорила мерроу. Я так и знал, что в описании есть что-то знакомое! Ущелье, храм богини моря на скале… Ночью я всё проверил, и теперь сомнений нет – это Дуан-Лэйр. Даже старый подвесной мост сохранился – сколько ему уже лет, четыреста, пятьсот? Или это построили новый?
Айвор распахнул окно и вытянулся на мысках навстречу солнечному свету и летнему ветру. Киллиан принюхался к своей рубашке, решая, не сменить ли её на свежую или можно обойтись, и заметил:
– Что-то ты сегодня взволнован, как невеста перед свадьбой.
Улыбка фейри поблёкла.
– Старые воспоминания, – вздохнул он. – Не обращай внимания. Переоденься скорее и пойдём, и так много времени потеряли. Нив собрала нам корзинку с провизией – по дороге позавтракаешь. Даже волшебными тропами до нужного места добрых два часа ходу.
Дорога к Дуан-Лэйр начиналась прямо на заднем дворе.
Киллиан сам себе не поверил, когда Айвор приподнял от земли гибкие ветви непроглядно густого жасмина у ограды, а за ними открылась взору арка из переплетённых лоз в половину человеческого роста – и потайная тропинка. Сперва она шла по жасминовой чаще, потом – мимо деревянного сарая, которого отродясь не было в окрестностях Рыночной площади; и вдоль длинного приземистого дома – из розового камня, с пышной соломенной крышей и пятью разнокалиберными трубами; и между высокими зелёно-золотыми холмами, сплошь в люцерне и вьюнке-звездчатке; через два… три, четыре – нет, через бессчётное количество ручьев и рощиц; через лес – такой старый, что каждое дерево там было в пять обхватов, а небо и не показывалось за сплетением ветвей; и через чьи-то заповедные огороды с пряными травами – дальше и дальше, пока откуда-то не повеяло солью и морем, и не заголосили крикливые чайки.
Сперва от чудес глаза разбегались, но потом Киллиан попривык, расслабился и даже позволил себе отвлечься на содержимое корзинки – благо Нив расстаралась на совесть. Айвор на завтрак не покушался и шёл немного впереди – по случаю жары без любимого камзола, в одной широкой рубашке зелёного шёлка, но зато к поясу брюк был прикреплён серебристый кинжал, без всяких ножен, на простой кожаной петельке. Даже волосы в косу собрать компаньон поленился – так, перехватил на середине длины, под лопатками, чёрной лентой.
– Далеко мы уже от Дублина? – поинтересовался Киллиан, звучно хрустя сладким, словно только что сорванным с ветки яблоком. В корзине ещё оставалась парочка таких же, а ещё несколько ломтей хлеба, сыр, добрый шмат копчёного окорока, холодные оладьи из картофеля, два куска пирога с ревенём и мех с молодым, кислым и почти не пьянящим вином. – Мне кажется, что погода слегка изменилась…
Айвор весело фыркнул и потянулся на ходу, привстав на мыски.
– Ещё б ей не измениться. Отсюда до города – полдня верхом, если лошадь пойдёт быстрым шагом. Мерроу в море передвигаются быстрее даже глубинных течений, причём без всякого колдовства. На человечьи мерки до нужного места – почти целый день пути. Впрочем, почему бы не прогуляться немного, если этот самый денёк так хорош? – обернулся он и подмигнул.
«Действительно, почему бы и нет».
– Кстати, о мерроу, – спохватился Киллиан. – Как ты думаешь, Бридин нас не обманула? Людей она недолюбливает, похоже.
Айвор замедлил шаг, позволяя компаньону поравняться наконец, и только тогда ответил, слегка понизив голос:
– Вообще-то мерроу обычно любят людей, что их женщины, что мужчины, хотя с последними я предпочитаю не встречаться – слишком уж страшны. Представь себе – голова здоровенная, глаза выпученные, тело раздутое и словно набок свёрнутое, чешуя зелёная, наросты, ракушки прямо к бокам липнут… Бр-р! А уж амбре от них – стухшая селёдка и то лучше пахнет. А вот женщины мерроу как на подбор красавицы – ну, ты и сам видел Бридин, а она самая что ни есть обычная для своего племени. Поэтому, кстати, девицы-мерроу и уводят человеческих мужчин в океан. Судьба у полукровок незавидная – нигде толком прижиться не могут, но большинство из них выбирает море. Там поспокойнее, чем с людьми.
Сперва Киллиан хотел возмутиться за род человеческий, а потом представил себе жизнь какого-нибудь мальчишки-полукровки в прибрежной деревне – и раздумал. Хорошо, если бедолагу на первых годах жизни камнями не побьют за чешую на лице или перепонки между пальцами.
А фейри – почти все – кровь свою ценили, будь даже родич седьмая вода на киселе.
– Но Бридин, видимо, смертные когда-то сильно обидели, – задумчиво продолжил тем временем Айвор. – Наверняка она потом и сестру против них настраивала, но у той сердце оказалось человеческое… Впрочем, гадать нет смысла, – опомнился он. – Сперва найдём эту Уэни, а потом уже думать станем. А то, что Бридин с самого начала обманывала – и так ясно. Только ведь не докажешь. Мне бы хоть на час вернуться в ту пору, когда я… – совсем тихо произнёс Айвор и сам же себя оборвал, прибавляя шаг: – Вот мы и пришли, кстати. Погляди-ка, мой милый друг – как, похоже это местечко на то, что описывала мерроу?
Повинуясь жесту напарника, Киллиан поднырнул под низко склонённые ветви одичавшей яблони – и замер.
Высокий отвесный берег был рассечён надвое узким клином расщелины. Где-то далеко внизу мерно грохотала вода, волны с шипением втискивались между камнями, расплёскивались о скалу – и отползали. Дальше расщелина переходила в изломанный овраг с топким дном, а между высшими точками двух берегов тянулся подвесной мост – недлинный, шагов на пятьдесят, и совершенно бесполезный, потому что куда легче и безопасней казалось обойти по оврагу, чем ступать на ненадёжную опору.
Правый берег, более широкий и пологий, спускался к рыбацкой деревушке на холме между лесом и морем. Каменистый и лысый, он выглядел издалека серо-коричневым массивом, на который и ступать-то неприятно. Зато левый берег, обрывистый, немного напоминающий башню посреди поля, покрывала сплошная травяная поросль с редкими вкраплениями ярко-голубых куртин лесных колокольчиков.